По своему мироощущению Владимир Галатенко – типичный романтик, склонный не столько фиксировать различные состояния природы, сколько преображать и обобщать их в собственных лирических переживаниях. Его картины, продуманные сложносоставные – можно условно назвать «видениями». Это своего рода живописный идеализм, погружающий нас в плавно и почти незаметно для глаза перетекающие цвета и формы, в световую и тоновую среду, где живут не столько конкретные предметы и осязаемые тела, сколько их тени. Художник, как правило, не сосредотачивается на отдельных и малых деталях, он видит общее и целое, видит среду и объемлющий формы воздух. Органичность подобного подхода не вызывает сомнений. Зритель вслед за художником настраивается на его музыкальный лад. Музыку приятно слушать, а не анализировать. Галатенко вполне хватает найденной в природе и в самом себе гармонии.

Особое место в творчестве Владимира занимает пейзаж. В определённом смысле можно сказать, что он как художник вышел из пейзажа. Портретируя природу, остаётся свободным интерпретатором увиденного, сочетающим конкретное и общее, реально существующее и придуманное. И уже от этих произведений самым естественным образом прослеживается путь к таким декоративным и почти абстрактным вещам, где подвижность линий, световых пятен и красок достигает апогея.

Значительное место в творческой биографии художника занимает книжная графика. Романтическая дымка естественно присутствует и в иллюстративных сериях художника. Несмотря на миниатюрные размеры, они производят впечатление монументальных композиций, способных выдержать большое увеличение и соответственно быть украшением не только малых форм, но и стен, плафонов и других архитектурных поверхностей. Не будет преувеличением вывод об универсальном характере творчества нашего автора, который обращается не только к привычным станковым видам изобразительного искусства, но и к решению прикладных – монументальных задач.

Большие и малые холсты, графические листы художника чаще всего населяют образы «Вечной Женственности». Эротическое начало не столько нивелируется, сколько смягчается активной ритмикой фрагментарных изображений и общей декоративностью. В картине «Двое», например, одновременно живут четыре или пять сцен и жанров. Пейзаж и натюрморт входят в интерьер, а последний, в свою очередь, служит органичным обрамлением нескольких портретных изображений. Всё условно и подвижно, как в радостном сновидении, которое утром практически невозможно пересказать.

В лучших своих вещах Владимир остаётся поэтом цвета и света, романтиком декоративного склада, погружающим нас в любые сны и миражи свободного творческого воображения. Не раскладывая его лучшие произведения по аптечному принципу видов и жанров, техник и материалов, хочется соединить в одной идеальной экспозиции такие тонкие виртуозные вещи, где жизнеподобное и точно увиденное не мешает обобщённому и иллюзорному.

Владимир Галатенко – это тонкий музыкант-лирик, свободно владеющий несхожими изобразительными инструментами, пригодными для исполнения камерных и симфонических концертов на холсте и бумаге.